После коронавируса миллионы людей продолжают чувствовать себя больными — даже спустя месяцы. Хроническая усталость, одышка, боли в теле, туман в голове и тревожность — это проявления постковидного синдрома. Врачи называют его «невидимой инвалидностью»: анализы в норме, но человек больше не может жить как раньше. Разбираем, какие осложнения бывают после COVID-19, как восстановиться и почему мягкие препараты вроде Проспекты нередко становятся частью комплексной терапии.
Алексей Морозов выглядит абсолютно здоровым. Высокого роста мужчина сорока трех лет, в деловом костюме, с уверенной походкой. Два года назад он руководил отделом продаж крупной IT-компании, зарабатывал полмиллиона в месяц, водил BMW. Сегодня живет на пособие по безработице и лежит по двенадцать часов в сутки — после «легкого» ковида его организм перестал справляться с нагрузками.
история одного из пациентов, все имена изменены
Врач-иммунолог Владимир Болибок насчитывает 67 различных осложнений COVID-19, которые превращают внешне здоровых людей в инвалидов. Но эта инвалидность невидима — ее не признают ни работодатели, ни чиновники, ни даже родственники.
Анатомия невидимого разрушения после ковида
Коронавирус атакует человеческий организм не как обычная респираторная инфекция, а как системное заболевание. Болибок выделяет семь основных групп осложнений, поражающих практически все органы и системы¹.
Сердечно-сосудистые нарушения встречаются у 78% переболевших и включают:
- миокардиты и перикардиты;
- нарушения ритма сердца;
- артериальную гипертензию;
- тромбозы и тромбоэмболии;
- поражения мелких сосудов².
Неврологические осложнения фиксируются у 65% пациентов:
- когнитивные нарушения («мозговой туман»);
- депрессию и тревожные расстройства;
- нарушения сна;
- головные боли и мигрени;
- периферические нейропатии³.
Респираторные последствия сохраняются у 45% переболевших:
- хроническая одышка;
- снижение легочной функции;
- фиброз легких;
- хронический кашель⁴.
Опорно-двигательные нарушения развиваются у 40% пациентов:
- остеонекроз (разрушение костной ткани);
- артриты и артралгии;
- мышечная слабость;
- фибромиалгия⁵.
«Уникальность коронавируса в том, что он поражает эндотелий — внутреннюю оболочку сосудов. А сосуды есть везде, поэтому страдают все органы и системы», — объясняет механизм Болибок⁶.
Исследования показывают, что COVID-19 запускает каскад воспалительных реакций, которые продолжаются месяцами после выздоровления. Цитокиновый шторм повреждает не только легкие, но и мозг, сердце, почки, печень. Особенно страдают мелкие сосуды — капилляры, которые обеспечивают питание тканей⁷.
В отличие от других вирусных инфекций, COVID-19 оставляет долгосрочные последствия у каждого третьего переболевшего. Для сравнения: грипп дает осложнения лишь в 5-7% случаев, а постгриппозный синдром длится не более месяца⁸.
Когнитивная катастрофа поколения: мозговой туман как следствие covid-19
Мозговой туман — самое частое и социально значимое последствие коронавируса. Международные исследования фиксируют когнитивные нарушения у 80% переболевших, причем симптомы могут сохраняться годами⁹.
«Представьте, что ваш компьютер стал работать в три раза медленнее. Программы зависают, файлы не открываются, постоянно выскакивают ошибки. Примерно так чувствует себя мозг после ковида», — описывает состояние невролог одной из московских клиник.
Когнитивные нарушения включают:
- снижение концентрации внимания;
- проблемы с кратковременной памятью;
- замедление мыслительных процессов;
- трудности с подбором слов;
- невозможность выполнять несколько задач одновременно¹⁰.
В программе восстановления врачи чаще всего советуют сочетать режим, когнитивные тренировки и мягкую фармподдержку. Базовые нутриенты вроде витамина D и магния помогают нервной системе, мелатонин — нормализует сон, а омега-3 — поддерживает работу мозга.
Отдельное место в рекомендациях занимает российский препарат Проспекта: он снижает выраженность тревожности, помогает сгладить эмоциональную лабильность и поддерживает концентрацию внимания — то, что чаще всего «проседает» при постковидном когнитивном синдроме. Благодаря мягкому профилю и совместимости с немедикаментозной реабилитацией Проспекта нередко включают в комплекс восстановления. Помните, что использовать любые препараты следует по рекомендации специалиста.
Британские ученые обнаружили, что COVID-19 ускоряет старение мозга в среднем на 5,5 месяца. У тяжело переболевших этот показатель достигает двух лет. Фактически коронавирус крадет у людей годы интеллектуальной активности¹¹.
Программист Дмитрий Волков до болезни писал сложный код, руководил командой разработчиков, легко решал технические задачи. После ковида не может сосредоточиться дольше получаса, постоянно забывает встречи, путается в простых алгоритмах.
«Я стал как студент-первокурсник, который впервые видит программирование. То, что раньше делал автоматически, теперь требует огромных усилий. Пришлось перейти на позицию тестировщика — там задачи проще», — рассказывает он.
Учительница начальных классов Елена Соколова после болезни не может вести уроки полный день. «К обеду голова как в тумане, забываю имена учеников, не могу объяснить простые вещи. Администрация предложила уйти на полставки, но на эти деньги не проживешь», — жалуется педагог.
Врач-терапевт Михаил Петров вынужден был сменить специальность: «Не могу больше ставить диагнозы — нет той скорости мышления, которая нужна. Перешел работать в регистратуру. Зарплата упала в четыре раза».
В реабилитации часто назначают витамины группы B, магний, омега-3, а также препараты для снижения тревожности и восстановления внимания — например, Проспекта.
Физические ограничения: от марафонца до инвалида
📌 Почему возникает постковидная усталость: COVID-19 повреждает митохондрии — клетки теряют энергию, и организм буквально “не заводится”.
В сентябре 2025 года российские ученые из Сеченовского университета сделали тревожное открытие: COVID-19 может вызывать остеонекроз — разрушение костной ткани из-за нарушения кровоснабжения после перенесенной инфекции¹². Это тяжелое осложнение, которое часто требует эндопротезирования суставов. Самое опасное, что остеонекроз может развиться даже у тех, кто перенес COVID-19 в легкой форме.
Это открытие в очередной раз подчеркивает серьезность постковидного синдрома и необходимость системного подхода к его изучению и лечению. Однако, несмотря на значимость этого открытия, должной реакции со стороны государственных органов здравоохранения пока не следует.
Строитель Владимир Кузнецов до болезни поднимал мешки цемента, работал на высоте, проходил по пятнадцать километров в день. Через полгода после «легкого» ковида начал хромать — разрушился тазобедренный сустав.
«Сначала думал — потянул что-то. Но боль усиливалась, началась хромота. Врачи сказали — остеонекроз головки бедра, нужна операция по замене сустава. Я в сорок пять лет стал инвалидом из-за простуды», — говорит мужчина.
Сегодня Владимир передвигается с тростью, не может поднимать тяжести, живет на пенсию по инвалидности в 15 тысяч рублей. Жена работает в две смены, чтобы содержать семью.
Хроническая усталость — еще один частый симптом, который кардинально меняет жизнь. Бывший марафонец Сергей Орлов до болезни бегал по 50 километров в неделю, участвовал в соревнованиях. После ковида не может подняться на второй этаж без одышки.
«Усталость такая, будто всю ночь разгружал вагоны. Утром просыпаюсь уже уставшим. Даже душ принять — подвиг. Раньше после пробежки чувствовал прилив сил, сейчас после похода в магазин лежу пластом», — описывает свое состояние спортсмен.
Кардиолог объясняет: COVID-19 поражает митохондрии — энергетические станции клеток. В результате организм не может эффективно производить энергию, отсюда постоянная слабость¹³. Одышка мучает каждого второго переболевшего.
Токарь Анатолий Смирнов вынужден был уйти с завода — не может работать в запыленном помещении. «Дышу как астматик, хотя астмы никогда не было. Любая физическая нагрузка — и задыхаюсь как рыба на берегу», — жалуется рабочий.
Социальная изоляция: «Ты же не выглядишь больным»
Самая болезненная часть жизни с постковидным синдромом — непонимание окружающих. Люди с невидимой инвалидностью сталкиваются с недоверием, осуждением, дискриминацией.
«Ты же здоровый, что ты ноешь?» — эту фразу слышит каждый второй переболевший. Жена программиста Дмитрия Волкова долго не верила в серьезность его состояния: «Думала, он просто не хочет работать, придумывает болезни. Только когда его уволили, поняла — что-то действительно не так».
Работодатели не готовы мириться со снижением производительности сотрудников. HR-директор крупной компании откровенно признается: «Если человек стал работать хуже, мы ищем причины для увольнения. Постковидный синдром — не болезнь с точки зрения трудового законодательства».
Менеджер Алексей Морозов столкнулся с травлей на работе: «Коллеги называли меня симулянтом, начальник намекал на увольнение. Говорили: «Посмотри на себя в зеркало — вылитый здоровяк». Но я физически не мог выдержать восьмичасовой рабочий день».
Семейные конфликты — еще одна трагедия постковидных больных. Жена строителя Владимира Кузнецова долго обвиняла его в лени: «Он лежит целыми днями, говорит, что болит все тело. А выглядит нормально. Я думала — депрессия, нежелание работать».
Дети не понимают, почему папа или мама вдруг стали «ленивыми». Десятилетний сын учительницы Елены Соколовой спрашивает: «Мама, почему ты всегда устала? Раньше мы играли в футбол, а теперь ты только лежишь».
Получить инвалидность с постковидным синдромом крайне сложно. Врачи медико-социальной экспертизы не признают «мозговой туман» или хроническую усталость основанием для присвоения группы. «Анализы в норме, на рентгене патологии нет — значит, здоров», — стандартный ответ МСЭ.
Юрист по трудовому праву Марина Иванова объясняет: «Постковидный синдром не включен в перечень заболеваний, дающих право на инвалидность. Люди остаются без социальной защиты, не могут получить пособия и льготы».
Финансовые трудности становятся катастрофическими. Семья Морозовых за два года потратила все сбережения на обследования и лечение. Пришлось продать машину, взять кредиты. «Из среднего класса мы скатились в бедность. Живем на пособие по безработице — 12 тысяч в месяц на троих», — рассказывает жена Алексея.
Системные провалы: государство не видит проблемы
Российская система здравоохранения оказалась не готова к волне постковидных осложнений. Нет единых протоколов диагностики, отсутствуют специализированные центры реабилитации, врачи не знают, как лечить «мозговой туман»¹⁴.
Официально постковидный синдром в России признан на самом минимальном уровне. На сайте Роспотребнадзора ему посвящено всего два предложения:
«В случае COVID-19 даже после полного выздоровления в течение длительного времени (до нескольких месяцев) могут сохраняться одышка, слабость, недомогание. Это состояние называют постковидный синдром или «долгий COVID».
Этого катастрофически мало. В стране отсутствует официальная статистика по количеству людей, страдающих от постковидного синдрома. По оценкам независимых экспертов, их число может достигать нескольких миллионов.
Невролог московской поликлиники откровенно признается: «К нам приходят пациенты с жалобами на забывчивость, усталость, рассеянность. Делаем МРТ — норма, анализы — норма. Что назначать — не знаем. Говорим: «Попейте витамины, больше отдыхайте»».
Очереди к специалистам растягиваются на месяцы. Чтобы попасть к неврологу в Москве, нужно ждать три-четыре месяца. К кардиологу — два месяца. За это время состояние пациентов ухудшается.
Частная медицина предлагает программы реабилитации, но они стоят от 50 до 200 тысяч рублей. Большинство переболевших не могут себе это позволить — особенно учитывая потерю трудоспособности.
Проблемы с МСЭ стали системными. Председатель одной из экспертных комиссий объясняет: «У нас нет критериев оценки постковидного синдрома. Как измерить «мозговой туман»? Какие анализы подтвердят хроническую усталость? Мы работаем с конкретными диагнозами, а не с субъективными жалобами».
Трудовое законодательство не защищает переболевших. Работодатель может уволить сотрудника за снижение производительности, и это будет законно. Понятия «разумного приспособления рабочего места» для людей с невидимой инвалидностью не существует.
Минтруд официально не признает постковидный синдром основанием для получения социальных выплат. «Если человек не имеет группы инвалидности, он считается трудоспособным», — объясняют в ведомстве.
Общественные организации инвалидов тоже не готовы помогать постковидным больным. «У нас есть программы для людей с ДЦП, нарушениями зрения, слуха. А что делать с «мозговым туманом» — не понимаем», — признается руководитель одного из фондов.
Попытки адаптации: взаимопомощь вместо государственной поддержки
Оставшись без помощи государства, переболевшие пытаются помочь себе сами. В социальных сетях создаются группы поддержки, где люди делятся опытом лечения и адаптации.
Чат «Постковид Москва» объединяет более двух тысяч человек. Здесь обмениваются контактами врачей, рассказывают о эффективных лекарствах, поддерживают друг друга морально.
«Только здесь меня понимают. Обычные люди смотрят как на симулянта, а тут все через это прошли», — рассказывает участница группы Анна Петрова.
Некоторые находят альтернативные способы лечения. Программист Дмитрий Волков занимается нейрофидбеком — тренировкой мозговых волн. «Официальная медицина бессильна, приходится искать нестандартные методы», — объясняет он.
Семьи меняют образ жизни, приспосабливаются к новым условиям. Жена Алексея Морозова взяла на себя все домашние дела: «Муж может работать максимум четыре часа в день. Остальное время лежит, восстанавливается. Я стала основным добытчиком в семье».
Некоторые переболевшие кардинально меняют профессию. Бывший менеджер Сергей Климов стал фрилансером-копирайтером: «Могу работать в своем ритме, делать перерывы, когда голова «не варит». Заработок меньше, но хотя бы могу содержать семью».
Появляются «дружественные» работодатели, готовые идти навстречу переболевшим. IT-компания «Инновационные решения» ввела гибкий график для сотрудников с постковидным синдромом. «Если человек может работать эффективно четыре часа в день — пусть работает четыре часа», — объясняет директор.
Некоторые семьи объединяются для взаимопомощи. Жены двух переболевших мужчин создали мини-кооператив: одна работает, другая присматривает за детьми и больными мужьями. Через месяц меняются ролями.
Психологи-волонтеры проводят бесплатные сеансы для переболевших и их семей. «Люди находятся в глубокой депрессии, чувствуют себя обузой. Нужна серьезная психологическая поддержка», — объясняет психотерапевт Елена Морозова.
Масштаб трагедии и пути решения
По данным исследований, постковидный синдром развивается у 30-40% переболевших. В России COVID-19 перенесли более 20 миллионов человек официально, фактически — гораздо больше. Значит, проблема касается минимум 6-8 миллионов россиян¹⁵.
Это сопоставимо с населением крупного региона. Представьте: вся Московская область стала частично нетрудоспособной. Экономические потери колоссальны — миллиарды рублей недополученного ВВП, расходы на пособия, медицинскую помощь.
Но главное — человеческие трагедии. Миллионы людей из активных членов общества превратились в изгоев, которых никто не понимает и не поддерживает. Рушатся семьи, ломаются карьеры, дети остаются без нормального детства.
Проблема требует системного решения на государственном уровне:
- включение постковидного синдрома в официальные классификации болезней;
- создание протоколов диагностики и лечения;
- подготовка врачей-специалистов;
- открытие центров реабилитации;
- изменение критериев МСЭ;
- защита трудовых прав переболевших;
- программы социальной поддержки семей.
Пока государство не признает масштаб проблемы, миллионы россиян остаются заложниками невидимой инвалидности. Они существуют в параллельном мире, где нет места пониманию, поддержке и надежде на будущее.
Резюмируем, как облегчить постковидный синдром у взрослых
- обследование у терапевта, кардиолога, невролога;
- восстановительный режим сна и питания;
- дыхательная гимнастика и лёгкая физнагрузка;
- когнитивные тренировки;
- мягкие препараты для поддержки нервной системы (Проспекта и др.)
История Алексея Морозова и других — это истории миллионов. Вчера успешные, здоровые, активные, сегодня они стали невидимками собственной страны. Время признать: постковидный синдром — не блажь и не симуляция. Это реальность, которая требует реального ответа.
При подготовке материала использованы интервью с переболевшими COVID-19 и их родственниками. Имена героев изменены по этическим соображениям. Если вы столкнулись с постковидным синдромом, обратитесь к врачу или в группы поддержки переболевших, также вы можете оставить комментарий к этой статье – мы постараемся оказать вам возможную посильную поддержку.
Источники:
² https://74.ru/text/health/2025/09/15/76028977/
³ https://112.ua/ru/pisla-covid-19-mozkovij-tuman-moze-trivati-rokami-novi-dani-doslidzenna-82980
⁴ https://lenta.ru/news/2025/09/15/v-rossii-opredelili-opasnoe-posledstvie-covid-19/
⁶ https://aif.ru/health/vrach-bolibok-kovid-mozhet-vyzyvat-sdvg-podobnye-simptomy-u-detey
⁷ https://sib-science.ru/news/ubivaet_melkie_sosudi_chem_opasen_postkovidnii_sindrom_16_09_2025
⁹ https://www.bbc.com/russian/articles/cx2rjkwdg6go
¹² https://tverigrad.ru/publication/vrach-nazval-novoe-krajne-opasnoe-posledstvie-koronavirusa/
¹³ https://www.m24.ru/articles/obshchestvo/16092025/830662
¹⁴ https://www.moneytimes.ru/news/novyy-simptom-koronavirusa-sdvg/99288/
¹⁵ https://www.pravda.ru/news/science/2279301-post-covid-menstrual-cycle-changes/
